Удивительную мелодию сочинил Гамбар Мухтарович (Мухтар-оглы) Гусейнли в конце 1940-х гг. в Гяндже [«Кировабад» — в СССР; «Елисаветполь» —в Российской империи]. Кстати, древняя Гянджа — город, в котором родился, жил и творил великий персидский (и «по совместительству» в СССР — азербайджанский) поэт Низами Гянджеви — автор пяти грандиозных поэм, написанных на фарси в эпоху расцвета классической персидской поэзии в XII веке.
За несколько лет песня становится детским песенно-танцевальным хитом сначала в Баку, а затем и в Москве, покоряя советский эстрадный Олимп с молниеносностью шемаханского джейрана. Но и это ещё не всё — забавная песенка разлетелась из СССР по всему миру; по легенде, даже великий Чарли Чаплин (лучший друг советских пионеров) наигрывал её на фортепиано на каком-то из Каннских фестивалей.
Изумительная ориентально-шлягерная мелодия кажется реинкарнацией какой-то загадочной драгоценности из сказочных сокровищниц «Тысячи и одной ночи».
...Сел соловей на трепетный бутон,
Бутон расцвёл — певец был опьянён.
Стол с сахаром увидел попугай,
Рассыпал сахар он на этот рай.
Пустил он рыбку в водоём легко,
И бросил сладкий финик в молоко.
От нежности, которой рай дивился,
И сладкий финик слаще становился.
Когда сорвал с картины шёлк тугой
И снял с ларца замочек золотой,
Узрел сокровищницу пред собой,
Сокровищницу сделал золотой,
Как радость жизни — золото желанно,
Оно имеет вкус халвы шафранной...
(Низами Гянджеви, фрагмент из поэмы «Семь красавиц», перевод с фарси Рюрика Ивнева)