Старинные русские ноты
золотого века фортепиано
Старинные русские ноты
золотого века фортепиано
«После бала», или
«Страдания леди Вандербильт»
Нью-йоркский вальс мистера К. Харриса
«Страдания леди Вандербильт»
Нью-йоркский вальс мистера К. Харриса
[After the Ball], Après le Bal, valse par K. Harris
Москва, издатель Александр Гутхейль (№ A. 6791 G.),
поставщик Двора Его Императорского Величества
и комиссионер Императорских театров, на Кузнецком мосту, дом Юнкер № 10
поставщик Двора Его Императорского Величества
и комиссионер Императорских театров, на Кузнецком мосту, дом Юнкер № 10
Выпуск 1892—1896 гг.
«После бала», вальс, К. Гаррис
«...Я буду мил и смел с миллиардершами — лишь дайте только волю, мужики!..»
Автор вальса — Чарльз Кессель Харрис (Charles Kassel Harris) — американский композитор, написавший также очень популярную песню на эту же тему в 1892 году. Это одна из самых популярных пьес своей эпохи, тираж которой (в виде нот в США) превысил миллион экземпляров — довольно редкий случай для того времени, когда обычный средний выпуск колебался в пределах 1000—20000 шт.
Мистер Харрис, родившийся в Нью-Йорке, был одним из пионеров американского песенного «бума» на Тин-Пэн-Элли (Tin Pan Alley) — место на Манхэттене (несколько домов на 28-й Вест-стрит), где были сосредоточены нотные издательства популярной музыки и где постоянно кто-то бренчал на разбитых пианино—«жестяных банках-сковородках» («tin pan», на нью-йоркском слэнге). Композитор написал более 300 «сопливых» поп-песенок и даже получил прозвище «нью-йоркский король соплей (пардон, рыданий)».
Кстати, тема après le bal — довольно распространённый сюжет в искусстве конца XIX века. Даже один из первых кинофильмов назывался именно так: «После бала» (режиссёр Жорж Мельес, 1896).
Интересен рисунок на обложке: печальная мадам [эдакая «леди Вандербильт»], утопающая в «барсах» и «тушканах», небрежно опирается рукой на пса довольно устрашающего вида. Художник изобразил собаку таких огромных размеров, что кажется — это целый медведь (!).
На голове зверя — бальная маскарадная маска, которую дама, вероятно, уронила в состоянии трагической рассеянности (прочитав роковую записку). Поразмыслив, всё же можно прийти к заключению, что это вовсе не живой пёс, а, скорее всего, чучело шанхайского барса... нет, сибирского медведя! — модный интерьерный аксессуар (как в лучших домах Лондона и Парижа).
На голове зверя — бальная маскарадная маска, которую дама, вероятно, уронила в состоянии трагической рассеянности (прочитав роковую записку). Поразмыслив, всё же можно прийти к заключению, что это вовсе не живой пёс, а, скорее всего, чучело шанхайского барса... нет, сибирского медведя! — модный интерьерный аксессуар (как в лучших домах Лондона и Парижа).