Старинные русские ноты
золотого века фортепиано
Старинные русские ноты
золотого века фортепиано
«Гейша»
Новый салонный танец
Артиста Императорских театров Александра Александровича Цармана
Новый салонный танец
Артиста Императорских театров Александра Александровича Цармана
С описанием (объяснением) и рисунками фигур танца
Москва, собственность автора (№ 9), продаётся во всех музыкальных магазинах и у автора, Смоленский бульвар, дом Шнейдера
Выпуск 1903 года
«Гейша», салонный танец, А. Царман
с объяснением фигур танца
Мода на Японию и всё японское, охватившая Европу 1890—1900-х, докатилась и до России (а, может быть, и наоборот). Александр Царман — танцовщик Императорского Большого театра — стал популярным после московского новогоднего бала 1900/1901 года в Колонном зале Благородного собрания (ныне Дом Союзов), где он исполнил несколько зажигательных танцев собственного сочинения.
Танец «Гейша» появился всего лишь за год до начала Русско-японской войны (1904), после чего всё японское в России оказалось как-бы «недостойным» упоминания и, тем более, рекламы.
В музыке чувствуется слабая попытка придумать нечто экзотически-японско-заморское, однако, в целом, это всего лишь модная танцевальная пьеска своего времени, сочинённая на волне «танцевального бума» рубежа XIX—XX веков и не имеющая ничего общего с подлинным традиционным японским танцем.
Гейша на обложке (изображённая, вероятно, каким-то московским доморощенным художником) совершенно не похожа на миниатюрную и тонкую японку — представительницу древнейшей в Японии профессии. Это, скорее, простая русская ба... домохозяйка, по какой-то сумасшедшей прихоти вдруг нарядившаяся в японский антураж. Кажется, что она вот только что вышла из кухни, взяв вместо скалки — китайский зонтик, а вместо поварёшки — веер (за поясом). Левая рука псевдо-японки упёрта в бок, совсем как у какой-нибудь замоскворецкой дородной тётушки, встречающей своего провинившегося (и подгулявшего, как всегда) муженька.
Буквы заголовка (похожие на острые самурайские мечи), очевидно, пригодятся пианисту для совершения символического харакири в случае весьма неудачного исполнения этой пьесы.
Танец «Гейша» появился всего лишь за год до начала Русско-японской войны (1904), после чего всё японское в России оказалось как-бы «недостойным» упоминания и, тем более, рекламы.
В музыке чувствуется слабая попытка придумать нечто экзотически-японско-заморское, однако, в целом, это всего лишь модная танцевальная пьеска своего времени, сочинённая на волне «танцевального бума» рубежа XIX—XX веков и не имеющая ничего общего с подлинным традиционным японским танцем.
Гейша на обложке (изображённая, вероятно, каким-то московским доморощенным художником) совершенно не похожа на миниатюрную и тонкую японку — представительницу древнейшей в Японии профессии. Это, скорее, простая русская ба... домохозяйка, по какой-то сумасшедшей прихоти вдруг нарядившаяся в японский антураж. Кажется, что она вот только что вышла из кухни, взяв вместо скалки — китайский зонтик, а вместо поварёшки — веер (за поясом). Левая рука псевдо-японки упёрта в бок, совсем как у какой-нибудь замоскворецкой дородной тётушки, встречающей своего провинившегося (и подгулявшего, как всегда) муженька.
Буквы заголовка (похожие на острые самурайские мечи), очевидно, пригодятся пианисту для совершения символического харакири в случае весьма неудачного исполнения этой пьесы.